Джиперы в шлёпках
-Скажи, почему ты в лес всегда едешь в тапочках? У тебя же есть берцы.
-А зачем мне берцы, если у меня есть штурман?
© Hi-Com
После трех поездок в лес с будущим супругом, я удивлялась многим вещам. Что такое шакл, как разматывать лебедку и прокладывать маршрут в навигаторе, не знала по причине отсутствия всех трех элементов джиперского образа жизни. В начале был просто УАЗ, лифтованный, на огромных колесах. Он застревал так редко, что казался всемогущим. А потом пришла весна, размыла зимнюю корку лесных дорог, и я узнала, что застрять можно очень даже легко.
Особенно показательной была поездка в Новосадовый 14 апреля 2010 года. Лес отказал нам во всех попытках проехать по легендарному маршруту инициации. Я успокоилась и даже подзабыла, что Виталик хотел показать мне Новосад. А вот он не то, что не забыл, а был полон решимости открыть для меня окрестности горы Папай.
Все началось, как обычно, неожиданно. Позвонил Космос, сказал, что едет на один день в сторону Пшады, и пригласил Виталика составить ему компанию. О том, что мы вечером куда-то едем, узнаю за час до выезда. Успеваю пристроить сына бабушке, отварить картошки, яиц, нарезать сала и закинуть спальники в машину. Автоматически несу сапоги в машину и кидаю себе под ноги.
После трех часов ожидания на заправке возле Энема мы, наконец-то, видим знакомые очертания «крокодила». Жутковато-красивый гибрид зеленой нивы и уазовских мостов несется по трассе, заставляя давить тапку в полную силу. «Белки» позволяют идти на восьмидесяти, возникает полное ощущение, что мы сейчас взлетим. Дикую вибрацию заглушает «транс» из динамиков. Сердце колотится в такт этой безумной автодискотеке, в душе зажигает азарт. На часах половина одиннадцатого ночи. У меня мелькает робкая фраза:
— А как мы поедем ночью? Не видно же ничего!
— Так и поедем. Космос знает дорогу! Правда, Кос?
– эту фразу Виталик уже говорит в эфир.
— Да кто ее не знает! — отвечает Погран, который в этой поездке привычно штурманит. - У нас трек есть, мы по нему и пойдем.
Первая часть пути от Планченской щели нам знакома не понаслышке. По местным ухабам крокодил несется с безумной для бездорожья скоростью – шестьдесят километров в час. Сказывается спортивное прошлое Андрея. Но уазику на беличьих лапах трудно поспевать за монстром на пружинной подвеске. Лужи с брызгами расступаются перед нами, ямы и горки сливаются в дикий круговорот. Мне кажется, это мы вращаем Землю нашими колесами.
Упираемся в шлагбаум ВАО. Неделей раньше это препятствие сбило нас с толку, и мы повернули назад. Видим, что Погран легко открывает и закрывает полосатую преграду, из сторожевого домика нам приветственно машут местные. Мы машем в ответ, и безумная гонка за «крокодилом» продолжается. Впереди речка, а за ней неизвестная дорога.
Краткая остановка посреди ночного леса меня не радует. Лес живет своей жизнью, и, несмотря на грохот наших железных коней, некоторые звуки все же пугают. Из кустов вылетаю пулей, обнаружив следы волчьих лап.
— Да это же собачьи следы, не бойся, — утешает меня Хай-ком. Но как-то неутешительно это звучит.
– Давай лучше пятьдесят граммов для храбрости, а?
— А вдруг надо будет копать? – на мой вопрос мужики громко хохочут. Мой взгляд падает на обувь стоящих рядком джиперов. О, Боги! Они все в летних шлепанцах, а Космос еще и в идеально чистеньких носочках!
— Андрей, а как ты из машины выходишь, если у тебя такая обувь?
— Я выхожу только на чистое, ровное и сухое. К тому же мы просто катаемся, это же не соревнования.
— Но…
— А это уже заботы штурмана, — при этих его словах Игорь делает загадочное лицо и улыбается.
— А чего мы стоим? Или уже приехали? – с заднего сиденья «крокодила» поднимается взлохмаченная голова. В темноте не разглядеть лица, но обладатель сонного голоса явно спал!
— Спи еще, нам ехать и ехать!
Пораженно смотрю, как голова исчезает на заднем сидении. Мы летели по такому рельефу, что потеря пломбы в зубах – милая мелочь в таких условиях. А он все это время спал.
Приглядевшись к влажной грязи на колесах, быстро переобуваюсь. Резиновые сапоги – мой талисман. После самой первой поездки в лес прошло полгода, а я их ни разу не вымыла. Не вижу смысла. Через пятнадцать минут оказалось, что переобулась совсем не зря.
Дорога упирается в речку, мы пересекаем мелководье и круто идем на подъем. Сухой сейчас, он поражает воображение. Дорога просматривается в свете ксеноновой люстры, слегка влажная глина блестит. Очертания гигантской промоины освежают в памяти недавнюю поездку, воображение услужливо подсказывает, что справа – крутой обрыв. Вцепляюсь в ручку на парпризе мертвой хваткой и делаю равнодушное лицо. Подумаешь, какой-то подъем! Краем глаза вижу, как Хай Ком наблюдает за мной. Спрашиваю что-то до ужаса обыденное, чтобы не выдать волнения. Пока мы идем за «крокодилом», дорога кажется мне сносной. Она то идет, прижимаясь к горе, заросшая молодыми деревьями, то поднимается на пригорочки, чтобы потом резко упасть в низину. Колея начинает хлюпать, Космос по-прежнему впереди на приличной для бездора скорости. Заброшенная грунтовка даже немного успокаивает. Как оказалось, рано.
Мы приближаемся к Холодному ручью. Все больше камней в колее, все сильнее грохочут они о днище уазика. Речка мелкая, едва доходит до ступицы на тридцать седьмых тапках. Осмелев, прошу делать остановки, чтобы хоть немного сфотографировать причудливую местность, испещренную водными потоками. В какой-то момент выныриваем из русла ручья и поднимаемся в лес.
— Виталик, там впереди будет небольшая засада, — раздается в эфире голос Космоса, — надо будет полебедиться.
Хорошо, когда есть чем лебедиться. Но это не про нас. На площадке, подготовленной под лебедку, пусто. Вера во всемогущие «белки» и отсутствие нужных деталей оставили сей агрегат мирно почивать в гараже под верстаком.
— Ерунда! Зачем нам лебедиться? — отвечает Виталик, — смотри, как я все это сейчас разгребу бампером!
Уаз и чудо-нива меняются местами. А впереди то самое, что на джиперском сленге называется пластилином. Уаз с утробным рокотом штурмует сухую на вид глину. Встал, сдаем назад, снова вперед, еще немного продвинулись. Пока грязь влажная, машина вгрызается в препятствие. Потом опять останавливается. После восьмого-девятого раза у меня не хватает терпения.
— Не рви машину, пожалуйста! Там маленькая горочка, всего на два взмаха лопатой.
— Хорошо. Копни ее чуток сверху, а я мостом прорежу.
Выпрыгиваю из машины на сухую бровочку. Была бы охота пачкаться! Лопата легко срывается с капота и привычно ложится в руку. Пока выбираю место для рывка, размышляю, что после второй землеройной поездки можно смело менять ник на форуме. С глиной сражаться тяжело. Копаю и тихо надеюсь, что Погран присоединится. Размечталась. Все трое с явным удовольствием наблюдают за дрессированной «девочкой с лопатой». Ну и пускай! Зато машина не сломается, и мы наконец-то доедем в этот чертов Новосад!

После того, как мне удалось срыть верхушку межколейной горки, машины едут легко и быстро. Мы снова меняемся местами, потому что дорога петляет и кружит. Игорь следит за треком и несколько раз выходит, чтобы найти объезд. Я бегаю следом и смотрю, как настоящий штурман прокладывает дорогу своему пилоту. Меряем лужи палкой, обходим грязевые ямы. Поначалу чистые, мои сапоги превратились в два бесформенных комка глины. Машинам приходится объезжать засадные места по кромкам дороги, балансируя на краю обрыва. Справа не глубоко, но каменисто. В свете фар видно, что вода в иных участках черная и стоит, нетронутая, очень давно. Даже на «беличьих» лапках соваться туда нет ни малейшего желания. После особенно глубокой грязевой ванны мы заезжаем на мелководье, чтобы почистить диски от комьев грязи.

Пока пилоты купают железных коней, я  брожу в русле ручья с фотоаппаратом по округе. Возле дерева из темноты вырастает «шишига». Она напоминает спящего мамонта, грязного и безглазого. Много позже в своих путешествиях я узнаю, что в лесу таких экземпляров полно. Без номеров, без фар, часто с выбитыми стеклами и помятым кузовом. Они не брошены насовсем, их хозяева где-то рядом, просто не жаждут встреч и общения. Свой первый экземпляр лесного монстра фотографирую и возвращаюсь к уазику.

Усталость начинает брать своё, глаза слипаются, не смотря на крепкий кофе из термоса. Дорога теперь идет по Папайке. Машину трясет и кидает на камнях, шуршит и фонтанами взлетает вода из-под колес. А я почти сплю, и мне кажется в полусне, что уаз плывет по грязи, словно верблюд по песчаным дюнам, медленно и  вразвалочку. Из колонок льется «Дудук». Как эта мелодия оказалась среди сборника «транс»-музыки? Все равно она очень в тему, полное сходство с восточным караваном.
— Вот он, поворот на Новосад, — Виталик показывает куда-то вправо. Там непроглядная тьма. Мы несемся дальше, взметая фонтаны грязи в приновосадовых гигантских лужах.
— А мы вообще куда? – интересуюсь я, нажимая кнопку на тангенте.
— Да есть тут одно местечко, сейчас уже будем, — бодренько отвечает Космос. Ну что тут скажешь, остается ждать.
По обеим сторонам дороги встают скалистые стены. Мох причудливыми космами свисает с высоких берегов. Из темнеющего тела горы выступают гигантские каменные глыбы. Мне кажется, что дорога выходит прямо в тупик, что впереди водопад. Нет, мы просто пересекаем рифленую, как старинная стиральная доска, каменную полку и снова падаем в русло. Воды очень мало. Я медленно моргаю от усталости. Внезапно справа вырастает столб с белой жестяной табличкой, на которой отчетливо виднеются красные буквы. ПОХ – бросается мне в глаза. И несколько строчек мельче.
— Что это за ПОХ такой?- спрашиваю у Виталика, но он удивлен не меньше меня.
— Я и сам здесь впервые. Сейчас увидим.
Похоже на базу отдыха, видны очертания домиков, ухоженные клумбы, хозяйственные постройки, большой мирно дремлющий грузовик. Дальше я смутно помню, что мы делали и говорили.
Просыпаюсь с первыми лучами солнца. В деревянном домике влажно, зуб на зуб не попадает. Абсолютно нет желания покидать спальник, но со двора слышен бодрый голос Хай Кома. Он с кем-то переговаривается, и я слышу его все громче. Свежий кофе в чашке, утренний сонный чмок.
— Иди, посмотри, куда мы приехали.
— Я помню. Это ПОХ.
— Ну да, ПОХ, зато какой! – смеется Виталик. Обуваясь, узнаю, что у Космоса «что-то хрустит в мосту», что здесь полно народа и будет празднование какого-то события, на которое собственно и торопился экипаж «крокодила».

Утро открывает взгляду Пшадское Охотхозяйство. Уютный уголок, красивая заводь, скалы, сосны и две жутко грязные машины перед деревянным домиком. Хай Ком и Космос сидят на скамейке, обсуждают поломку, у обоих чистейшие тапочки, аккуратные носочки. Рядом с уазиком мои немытые резиновые сапоги. Раскиданный инструмент и кружка из-под кофе, ворчание Пограна и лязг железа в кузове «крокодила» — доброе утро, ПОХ!